В 21 год Моше Нахмиас из Тверии, в то время офицер патруля Голани, сражался в героической битве за завоевание Хермона в Войне Судного дня. Был ранен в бою. А через 50 лет снова надел военную форму. Он не штурмует опорные пункты врага, но вносит свой посильный вклад, служа в отрядах управления Северного командования.
Ты помнишь, как все начиналось?
Нахмиас — коренной тиверианец. После окончания учебы в сельскохозяйственной школе ушел служить в ЦАХАЛ в патруль Голани.
− Тогда был набор из восьми человек. Это не то, что сегодня, когда набирают целый батальон, − вспоминает Моше.
После того, как он закончил курсы армейских офицеров, разразилась война Судного дня, и Нахмиас отправился сражаться в битве за завоевание Хермона, во время которой он был ранен.
− Моя команда в патруле Голани была направлена для усиления бойцов 13-го батальона, находившихся на 104-й заставе. Сирийцы, которые уже контролировали Хермон, постоянно обстреливали заставу. Мы прибыли на место, и когда я вышел посмотреть, что происходит на участке, упали снаряды, и я был серьезно ранен. Осколки угодили в голову, аж каска раскололась надвое, − вспоминает он. – Мой хороший друг, медик Иегуда Ицхак из мошава Эйн-Хамек, стал оказывать мне помощь, но следом зацепило и его. В итоге мы вместе оказались в госпитале, где, к сожалению, Иегуда вскоре умер. Нелегко было это принять. С тех пор я страдаю посттравматическим стрессовым расстройством, которое проявляется в основном в тяжелых снах.
Еще одно определяющее событие, которое пережил Нахмиас во время своей службы в Седир-Кере в 1974 году, − катастрофа в Маалоте, в результате которой погибли 22 заложника, студента из Мизфата.
Присоединяйтесь к нашему телеграм-каналу− Мы были первой командой, которая ворвалась в строй. Я был рядом с Моди бен Шехом, который тогда был командиром патруля Голани. Когда мы подъехали к мосту Пасута, прежде чем подняться на лестницу, увидели в фургоне мертвого человека и нескольких раненых. Оттуда мы поспешили в сторону Маалота, и тут кто-то сообщил нам, что террористы проникли в дом семьи Коэнов.
Там была ужасная резня. Отец, мать и ребенок были убиты, еще одна девочка получила ранения. Прежде чем мы вышли из дома, мой командир Моди попросил меня провести сканирование, прежде чем мы поднимемся к школе, где уже окопались террористы.
Я начал обыскивать дом и вдруг услышал шорох под кроватью. Я чуть не открыл огонь. Не знаю, что меня остановило. Я наклонился и обнаружил под кроватью глухонемого ребенка примерно года. Я был потрясен. Я схватил его, обнял, поцеловал и передал медицинскому офицеру.
Спустя 20 лет после «катастрофы в Малоте» Намиас случайно встретил спасенного им маленького мальчика, что для него было эмоциональным замыканием круга.
− Я иду по улице Ха-Галиль в Тверии и встречаю раввина Шломо Диди (раввина Регионального совета Иорданской долины, 4, 4), который рассказывает мне, что между Менчей и Арабом у него свадьба, которую он устроил для глухонемого мальчик из Маалота. Я сразу пришел в ужас. Я сел в кресло и начал потеть. Оказывается, это тот самый мальчик, которого я вытащил из-под кровати. Конечно, я пришел на свадьбу. Он бросился мне на шею и плакал, и я плакал вместе с ним, и теперь круг замкнулся.
Служба, служба…
После инцидента в Маалоте и ранения, полученного им в бою при Хермоне, Нахмиас продолжал служить бессменно в течение 30 лет: в бронетанковом корпусе, командиром 769-й бригады в Гиворе и начальником Штаба 673-й танковой бригады.
− Я служил на всех должностях в Северном командовании, командовании, которое меня принимало и помогало мне, − продолжает он. − Я работал рядом с увенчанными славой командирами, такими как бывший начальник Моссад, покойный Меир Даган. Я гордился тем, что служил в 769-й бригаде, которая удерживает значительный участок границы с Ливаном.
Уйдя из регулярной армии в 1994 году, Нахмиас продолжил службу в резерве. Сегодня он считается одним из резервистов ЦАХАЛа после примерно 2000 дней активной резервной службы за последние 29 лет.
После 7 октября…
Уже на следующий день после начала Войны Железных Мечей, Нахмиас записался в ЦАХАЛ, хотя давно уже прошел мобилизационный возраст.
− Это происходит из любви к стране, − говорит он. − У меня четверо детей: дочь и трое сыновей. Двое моих сыновей служат на Голани, а один − в ВВС. Я научил их любить страну, наши ценности.
Подразделение, в котором служит Нахмиас, небольшое. В нем насчитывается 35 человек. Командир подразделения, 75-летний Моше Абу.
− Мы одна большая семья. С 8 октября, на следующий день после проклятого Шабата, мы все заняты тем, как ухаживать за солдатами: от шнурков до пальто и униформы. Командир тыла называет нас «крейсером». На каждый уголок, на каждую заставу и на каждую гору и овраг мы привозим палатки, укрытия, комбинезоны, кровати и спецодежду. Мы даже проводили свадьбы во время угощения солдат.
− Я полон энергии и очень доволен. По натуре я активный и энергичный человек. Сослуживцы меня старым, но я чувствую себя молодым, как обычный 18-летний солдат. Молодые солдаты — мои дети.
Нахмиас шутит, мол, с ним мобилизована и вся его семья. Жена готовит обеды, а дочь − мастер-кондитер, печет торты, которые он везде берет с собой.
− В этой войне ЦАХАЛ обладает невероятными технологиями, которые нельзя даже сравнить с тем, что было во времена «Холодной войны» и даже Второй Ливанской, − отмечает офицер. − Сегодня существует удивительная координация между силами, которые необычным образом сформировали команды и особенно часть единства, которой у нас не было во Второй Ливанской войне. В глазах солдат полное единство и огонь.
В эти дни Нахмиас чувствует, что он оказывает значительную помощь армии и всей стране. Не меньшую, чем в те дни, когда он был обычным солдатом, приближавшим нашу победу.
