Израиль на транквилизаторах: на днях Центр психического здоровья «Геа» в Петах-Тикве откроет новый современный филиал по лечению травм и кризисных ситуаций. В преддверии этого события директор медучреждения, профессор Гиль Зальцман рассказал о резком росте депрессии и тревоги, о травмах, вызванных войной, и о реальности, которой никогда не существовало в Израиле: мы столкнулись с событиями, не имеющими аналогов в истории.
− С 7 октября заметно усилились симптомы депрессии и тревоги. В наши клиники приходят новые пациенты, которых мы раньше не знали. Даже среди известных пациентов, страдающих депрессией и тревогой, ситуация ухудшилась, − начинает разговор с журналистами профессор.
В ту черную субботу 59-летний профессор Зальцман находился на международной конференции в Барселоне, где он должен был прочитать лекцию сотням людей. Однако рано утром ему позвонил сын:
− Он сказал мне, что едет в свою часть, потому что начинается война. А через несколько часов он снова позвонил и сказал, что должен сесть на первый самолет и вернуться в Израиль, потому что это было не то, чем то, к чему мы привыкли. Когда я начал смотреть видео, я понял, что произошло событие такого масштаба, величину, которую трудно осознать. Ему нет аналогов. Например, я искал статьи о младенцах в неволе, но такого опыта просто нигде не было.
Той же ночью Зальцман сел на рейс в Израиль и через несколько часов приступил к организации мероприятия в «Геа». С пациентами, которым нужна психиатрическая помощь они работают по сей день.
Присоединяйтесь к нашему телеграм-каналуПосле войны стало больше обращений?
− На национальном уровне наблюдается значительный рост количества запросов, не обязательно связанных с посттравматическим стрессом. Если вы посмотрите на все симптомы, например, на людей, внезапно страдающих нарушениями сна, вы увидите огромные цифры. Служба здравоохранения Maccabi Health Services опубликовала данные по увеличению потребления Ципралекса на 15% за полтора месяца. Это весьма драматично.
По словам Зальцмана, число их клиник растет:
− Мы обслуживаем территорию с населением 990 000 человек, у нас есть 4 амбулатории, поликлиника для детей и молодежи, и там мы наблюдаем значительный рост.
При этом, продолжает доктор, война не повлияла на число больных непосредственно психическими заболеваниями, потому что люди, болеющие, например, шизофренией или маниакальной депрессией, живут в своем замкнутом мире. В отрыве от новостей.
Где загорается больше всего «красных огней»?
− Мы наблюдаем рост запросов от жертв сексуального насилия. К нам приходят женщины, подвергшиеся сексуальному насилию 5-10 лет назад, и внезапно возникает травма из прошлого в результате разоблачения в СМИ сексуальных посягательств на похищенных террористами. Есть пережившие Холокост, которые внезапно начинают кричать посреди ночи и вспоминают, что их ребенка похитили или их родителей убили.
Эти проблемы обрушили систему психического здоровья?
− Система и раньше страдала от отсутствия стандартов и переполненности госпиталей. Не хватает коек, клиник, психиатров, психологов и социальных работников. Ситуация была не очень хорошей и раньше. Еще до пандемии «Коронавируса», а с началом эпидемии она ухудшилась. У людей развилась тревога и депрессия, и многие сотрудники ушли из государственной системы.
Насколько нынешняя война отличается от всего, что вы видели раньше?
− Эти события не похожи ни на что другое: как по числу убитых и количеству раненых, так и по жестокости действий, некоторые из которых были сняты на видео и транслировались в прямом эфире. Населению предстояло увидеть чрезвычайно тяжелое зрелище. Человеку достаточно посмотреть телевизор или социальные сети, и у него могут появиться симптомы.
По словам доктора, одна из работ профессора Юваля Нериа из Колумбийского университета показала, что 34% израильтян имеют посттравматические симптомы, такие как нарушения сна, отсутствие удовольствия, тревога и т. д.
Нормальная реакция на ненормальную ситуацию…
В новом центре «Геа», который вот-вот откроется, есть 20 палат, где сотрудники ухаживают за пациентами посменно. Еще одно отделение обеспечивает дневной уход за жертвами сексуального насилия.
− Центр в основном предлагает краткосрочное и целенаправленное лечение, — объясняет Зальцман. − Цель не в том, чтобы сделать людей хроническими больными, а в том, чтобы напомнить, что травматический синдром − это нормальная реакция на ненормальную ситуацию. Если бы я был в Бари или жил в Рамат-Гане и на мой дом упала ракета, у меня тоже была бы такая реакция.
В Израиле едва ли найдется семья, которую бы хоть как-то не затронула эта ситуация, продолжает врач:
− Похищенные также создают национальную травму. Вся страна чувствует себя так, будто заложники — их родственники. В отличие от других инцидентов, этот инцидент продолжается, и страна вошла в состояние длительного хронического стресса. Ничего подобного со дня основания государства не было.
Есть ли какой-то конкретный случай, который запомнился вам?
− В течение месяца наша команда вызвалась заботиться об эвакуированных с юга в отелях центрального региона. В этот период из США приехал донор, который попросил произвести на него впечатление нашей работой. Я отвез его в одну из гостиниц, и там он услышал показания одного из людей, видевших изуродованное тело маленького мальчика. Донор ушел оттуда потрясенный и решил немедленно пожертвовать, чтобы продолжить нашу деятельность.
Это не страх − это ужас
Пока Зальцман борется за психическое здоровье своих пациентов, его сын сражается в секторе Газа.
− Мой сын − боец. Он сейчас внутри Газы. Это окрашивает все происходящее для меня в другой цвет. Представьте, что вы слышите о раненых и погибших, сидя в офисе, окно которого выходит на вертолетную площадку больницы и видите, как приземляются вертолеты. с тяжелоранеными. Это не страх и тревога, это ужас.
Каждую ночь Зальцман приходит домой и слышит о смертях и похоронах. Это огромный стресс:
− У меня 30 сотрудников, чьи дети или супруги находятся в Газе, и мы встречаемся и говорим об этом. Имея близкого человека, который находится в опасности, вы не можете что-либо сделать. Только ждать, пока все закончится. И это самое тяжелое, что я испытал в своей жизни…
