Процесс, который привел к заключению мирного соглашения с ОАЭ, шел по своим, особым правилам. Чтобы понять его суть, нужно обратиться к истории.
В сентябре 1978 года три главы государства – президент Джимми Картер, премьер-министр Менахем Бегин и президент Анвар Садат – собрались в Кэмп-Дэвиде ради заключения мирного соглашения. Тринадцать дней спустя они подписали его на лужайке у Белого дома.
Бегин пришел не один. Рядом с ним была группа советников, а также два его министра: министр иностранных дел Эзер Вейцман и министр обороны Моше Даян. Вайцман в то время был членом партии Бегина «Ликуд», но со временем перешел на сторону лейбористов. Даян, не принадлежавший ни к какой партии, поддерживал противоположный политический лагерь.
Оба были претендентами на пост премьер-министра, и оба хотели бы заменить Бегина. Но они были там, потому что так хотел Бегин. Мирный договор с Египтом, самым грозным врагом Израиля, против которого еврейское государство воевало четырежды, требовал участия министра обороны и министра иностранных дел.
Оба политика сыграли решающие роли на саммите. Вейцман подружился с Садатом и смог в разговоре успокоить египетского президента; Даян смог убедить Картера, что Бегин настроен серьезно и готов пойти на необходимые уступки.
Нынешнее заключение мирного соглашения между Израилем и Объединенными Арабскими Эмиратами резко отличалось от тех исторических событий.
Присоединяйтесь к нашему телеграм-каналу
На этот раз премьер-министр не только не привлек своего министра обороны и министра иностранных дел, но и оставил их в неведении, предоставив им обновленную информацию за несколько минут до официального объявления. При этом в интервью Нетаньягу заявил, что не доверял министрам, опасаясь, что Бени Ганц и Габи Ашкенази просто «слили» бы эту новость.
Это указывает на наличие огромных проблем.
Ашкенази и Ганц – бывшие начальники штаба Армии обороны Израиля. Они буквально держали в своих руках величайшие секреты Израиля. Парадоксально, но Ашкенази был начальником штаба в 2007 году, когда Израиль обнаружил и в конечном итоге разрушил ядерный реактор, строящийся на северо-востоке Сирии. Ганц в то время был членом Генерального штаба и командовал Сухопутными войсками. Оба годами молчали. А кто был первым израильским чиновником, выступившим по телевидению и открыто рассказавшим об операции, подтвердив, что Израиль напал на Сирию? Возглавлявший в 2007 году оппозицию Биньямин Нетаньягу.
В нормальной стране, где система действительно функционирует, сделка такого рода обсуждалась бы среди высшего руководства правительства. Нетаньяху должен был провести встречу со своим министром обороны, министром иностранных дел, начальником штаба ЦАХАЛ и командующим ВВС, рассказать им о мирных переговорах и проинформировать, что вполне вероятно, что ОАЭ, которые неоднократно просили о закупке истребителей F-35, получат на это одобрение со стороны США.
Но этого не произошло.
На заседании кабинета безопасности в среду некоторые министры спросили Нетаньягу, включает ли сделка с ОАЭ продажу F-35. У премьер-министра уже был распечатанная заготовка, позволившая ему увильнуть от конкретного ответа. Официальные лица позже, заявили, что объяснение Нетаньяху звучало так, как будто он защищался.
Политики и бывшие генералы по-разному относятся к условиям соглашения, в частности, к пункту поставок F-35 в ОАЭ. Некоторые считают, что с Израилем все будет в порядке; другие думают, что Израилю нужно попытаться остановить такую продажу. Но с США это так не работает. Израиль может возражать, он может лоббировать администрацию и даже апеллировать к представителям и сенаторам, но в конечном итоге, если Америка захочет продать свое оружие, это произойдет.
По правде говоря, не было причин скрывать это. Саудовцы уже летают на F-15, а в ОАЭ есть одни из самых современных F-16 в мире. По сути, когда страна заключает мир с Израилем, она переходит из клуба «плохишей» в клуб «хороших парней», что дает ей возможность наслаждаться льготами.
Проблема в том, что Нетаньяху не рассказал всей истории. Вместо этого он предпочитал хвастаться тем, как он заключает сделки «мир в обмен на мир», а не «мир в обмен на землю», как левые. Он попытался представить это так, как будто эта сделка произошла только потому, что он силен, а, следовательно, силен Израиль.
Но это было неправдой. Это было подделкой, и теперь Израиль расплачивается. Вместо того, чтобы праздновать историческое мирное соглашение, израильтяне заняты спором, кто кого обманул. Это только усиливает политическое противостояние. Представители одного лагеря в Ликуде считают, что присутствие Ганца в правительстве только навредило премьер-министру; они считают, что кнессет в понедельник должен быть распущен.
Другая часть партии считает, что выборы – это слишком рискованно и Нетаньягу может в результате остаться ни с чем. Некоторые участники этого лагеря считают, что последствия коронавируса в Израиле еще полностью не изучены, что экономический кризис еще далек от завершения, и что сейчас идти на выборы – это не просто огромная политическая авантюра. Это безответственно.
В центре всего этого находится Нетаньягу, который чувствует, что ему нужно еще раз попытаться получить большинство правых, прежде чем через пять месяцев начнется его судебный процесс. Роспуск кнессета и перевыборы могут стать его последним шансом избежать необходимости сидеть три дня в неделю в зале суда.
То, что произошло со сделкой с ОАЭ, демонстрирует неправильное понимание того, как должно функционировать ответственное правительство. В такой правительственной системе, как израильская, подобные решения принимаются коалицией, а не отдельным лицом. Нетаньягу, конечно, не видит этого, и с 2015 года он систематически пытается избавить страну от всех противовесов.
Если Кнессет разойдется на следующей неделе, у израильтян будет шанс решить, чего они хотят: развивающейся страны или правительства, которое заботится только об одном – о судьбе своего лидера.
